Фантомная боль

Кирилл подул на вора и тот … исчез. Растворился в воздухе, не оставив ни малейшего следа своего присутствия. Мамины часы снова оказались на полке. Первый вор смотрел на Кирилла широко раскрытыми глазами, не отваживаясь даже выдохнуть. Когда странный и страшный калека посмотрел на него, его глаза были полны слез, а лицо имело самое умилительное выражение ужаса и растерянности. Кирилл подмигнул ему. Парень сорвался с места и выбежал из дома.

Когда вернулись родители, Кирилл был в беседке. Он сидел в своей коляске, глядя на закат, а на левой стороне его лица расцвел изумительной красоты и блеска фингал. В единственной руке сына была папироса. Попытки выяснить, что же на самом деле произошло, были безуспешны - сын так и не рассказал о происшедшем ни матери, ни отцу. На следующий день отец построил во дворе конуру и купил щенка кавказской овчарки.

Незаметно прошел еще один год. Собака выросла в здоровенного пса, который мог передвигаться по двору, таская за собой тяжеленную конуру. Она признавала отца, позволяла матери прикасаться к себе. И никто не осмеливался зайти во двор, если не было рядом кого-нибудь из них.

Кирилл же никак не мог подружиться с псом, потому что при всей своей злобности собака панически боялась его.

" Случай с бандитом напугал меня больше, чем несчастного парня. Я просто решил поиздеваться над глупым вором, а когда он исчез, будто и в правду я его сдул, как кучку пыли - первой мыслью было, что воры мне привиделись во сне.

Из-за фингала отец привел в дом собаку. Пес стал настоящим зверем, отличным сторожем. Но с первого же дня, когда Гринча познакомили со мной - он обнюхал мои ноги, и заспешил прочь от меня. Впоследствии я повторял опыт с синицей на собаке - и убедился, что так оно и есть: собака видит мою несуществующую руку! Иногда я замирал в коляске рядом с его будкой, и через четыре-пять часов настороженная бдительность пса ослаблялась, и он просто лежал напротив меня, внимательно смотря за мной. И стоило мне начать шевелить "рукой", его взляд следовал движениям фантомной конечности!
 
Сейчас я уже научился ощущать несуществующей рукой предметы, мне кажется, что я даже различаю шероховатости поверхностей, хотя подозреваю в этом ощущении зрительную память. Ноги и "рука" болят, но я уже давно привык к этой боли и почти ее не замечаю. Иногда мне кажется, что по изменениям в этой боли я и определяю прикосновение к полу или предметам.

Во сне мне часто снится, что я могу ходить, только не как обычно - переставляя ноги, а как бы летящим вдоль земли на высоте обычно стоящего человека. Пришла странная мысль, что, наверное, я смогу когда-нибудь ходить на фантомных ногах. Сам над собой веселюсь. И пытаюсь сдвинуть предметы фантомной рукой.

Я научился видеть движение солнца, я столько много видел закатов, что помню это движение наизусть, и даже не пользуюсь часами.

Меня пугает состояние, при котором я ощущаю себя на пороге чего-то удивительного и при этом не совсем понимаю, что меня ждет."

В октябре Кириллу исполнилось двадцать пять. Отец с матерью пригласили гостей, выставили на всеобщее обозрение большой и красивый торт, именинник задул свечи под торжественно-одобрительное улюлюканье народа, и потом, ко всеобщей радости, его съели. Когда гости ушли, отец убирался в доме, а мать села в беседке на скале и плакала, глядя на блестевшие от заходящего солнца волны. Кирилл тихо подкатился к матери

- Что случилось, мама?

- Ничего, Кирюша. Мы с отцом стареем. Я не знаю, хорошо ли это, плохо ли... Мы скоро уже станем совсем стариками, Кирюша. И не сможем заботиться о тебе, от этого мне плохо, сынок.

- Наверное, говорить тебе, что все будет нормально - бесполезно?

- Да, сынок. Наверное все идет так, как должно быть.

- Почему кроме меня у вас нет детей?
 
- Ты был самым любимым, нам так нравилось, что ты растешь умницей, а после.. после того что случилось с тобой, мы думали, что у нас не хватит сил растить еще одного ребенка. Мы не с смогли бы оставить тебя ради него...

Мать молча встала и ушла помогать отцу.

Кирилл молчал. Солнце уходило за горизонт изученным им во всех подробностях движением, и он вдруг ощутил течение жизни вокруг себя, медленное и оттого незаметное, но, несмотря на это, такое же неотвратимое и необратимое. Это ощущение рождало у него печаль, и оттого невыносимо было жалко отца, мать - да и всех остальных людей, захваченных потоком времени, который вбирал их в себя с самого рождения и медленно, но верно вел к концу... За какой-то свой горизонт, и каждый не знал час и путь, которым попадет туда, и при этом частичкой души понимая, что сам поток и сам горизонт намного важнее и значимее чем то, что наполняет жизнь от заката до рассвета. Лишенный большинства событий, будоражащих мысли людей, Кирилл заполнял свой чувственный вакуум чужими переживаниями, благо с ним охотно делились гуляющие с ним. Перемалывая куски чужих жизней, Кирилл искал в них смысл, хоть что-то оправдывающее их, дающее им значимость - и не находил. И оттого ему было очень жалко людей.

"Я семь лет инвалид, и даже благодарен небу за то, что оно сделало меня таким! Сегодня я увидел то, что до этого видел только во сне - я увидел источники своих ошибок, которые тормозили мои исследования фантомных

• Облачный дом
• Есть только миг