Облачный дом

Про него ходили жуткие легенды, что он стал наркоторговцем, что он сидит в тюрьме или служит в армии, но раз в год-два я случайно встречал его в метро, мы беседовали, он говорил что у него все хорошо (выглядел он и вправду неплохо, курил дорогие сигареты, был одет в хорошие джинсы и аккуратно подстрижен). Однако от ответов на главные вопросы - где он сейчас, чем занимается - вежливо уклонялся. Однажды он заехал ко мне в гости, мы с ним пили водку и долго говорили про то как живем. А утром он снова исчез, я не видел его уже почти два года. Моя жизнь текла довольно спокойно и размеренно, без особых потрясений, я обзаводился новыми друзьями, терял их, и снова находил. Я понял вскоре, о чем говорил нам старик, когда рассказывал про чувство ведения - я ведь тоже выстроил себе облачный дом, в который любил прятаться если жизнь шла наперекосяк. Впрочем, мне удавалось прятаться туда надолго, я был молод и полон сил, и впереди меня ждала еще долгая и насыщенная моя жизнь.

Год назад я заезжал в деревню, был на лавочке около пруда, посмотрел на новый дом, который отстроили на пепелище новые хозяева, встретил местного паренька, с которым в свое время случались коллизии по поводу магнитофона, и разумеется я не мог не посетить старика Петюнича.

В мне селе сказали что Петюнич давно уже умер, лет пять назад. Его жена пережила его на три месяца, после чего и ее не стало. Совхоз со временем развалился на десяток фермерских хозяйств, больше их не было, наверное потому что первые десятеро уже все совхозное добро разобрали себе. Остальные старики нищенствовали на мизерную пенсию в медленно пустеющих деревнях, кто мог двигаться - батрачил у фермеров, или собирал грибы и продавал на дороге.

Я сходил на могилу старика, молча поклонился ей, и пошел по направлению к лесу. Отыскал заросшую уже тропинку, что вела к Петюничевой хибарке, прошел, отодвигая руками ветки.

Лавочка около домика была еще цела, я посидел на ней, глядя на природу, в которой, как мне показалось, так ничего и не изменилось с тех пор - все так же деловито сновали муравьи, чей муравейник стал больше и носил следы давних разорений, в ветках летали бесчисленные птицы, шуршали листья. Прямо около лавочки рос куст ежевики, я сорвал ягоду и положил в рот.

Как я и предполагал, огород старика зарос подлеском и мохнатой травой, теплица оборвалась, смородиновые кусты, которые росли около нее одичали и превратились в жуткие растения, наподобие чертополоха, однако внутри я нашел несколько небольших, алокрасных ягод.

Улыбнувшись, я пошел в дом. Внутри были следы неоднократных разорительных набегов. Пропали замечательные охотничьи ножи Петюнича, унесли токарный станок с ножным приводом, как у швейной машинки. Только охотничьи трофеи старика по-прежнему висели на стене, потому что воняли, у них сгнили щеки, и головы висели рядком на пустой стене, страшно обнажив зубы. Подняв с полу обрушенную полку, я повесил ее назад, поставил на нее рассыпавшиеся вилки и смятую железную кружку.

Меня посетила странная мысль, и поднявшись на сундук, я пошарил рукой в щели между крышей и стеной, и достал оттуда старинную бутыль с желтой жидкостью и почерневшую тряпицу, в которой были завернуты старый жестяной кисет и трубка-долбанка.

© Lukas 1999-2002

См. так же:

• Есть только миг
• Фантомная боль